Глава 9: 0 #

Достославные слуги Шри Чайтаньи, коим нет числа, потопили мир в любви, напоив пустыню страждущих сердец живою влагою.

Слава! Слава милостивому Шри Кришне Чайтанье! Слава! Слава милосердному Нитьянанде!

Слава! Слава всеблагому Адвайте Ачарье! Слава всем упоенным в блаженстве слугам Гауранги!

Махапрабху по-прежнему жил в Нилачале в окружении близких, погружённый в Свои любовные переживания.

Чувство разлуки, что хоронилось в Его сердце, проявлялось во всём Его облике. Тело и рассудок Его всецело подчинялись Его сердечным порывам.

Днём Он танцевал, пел и созерцал образ Джаганнатхи. Ночью упивался Своими переживаниями в обществе Рамананды Рая и Сварупы.

Обитатели трёх миров, что приходили на поклон к Махапрабху, едва увидев Его, обретали сокровище любви к Кришне.

В обличии людей с небес к Нему сошествовали боги и небожители. Из семи подземельных кругов к Нему являлись аспиды, сыны Дити ― в человеческих образах.

Из земных пределов к Нему приходили в разных одеяниях жители всех семи островов и девяти областей срединного острова.

Среди гостей Господа были Прахлада, Бали, Вьяса, Шука и бесчисленные мудрецы, земные и небесные. Взглянув на Махапрабху, они едва не лишались чувств от любовного переживания.

К жилищу Махапрабху стекалась толпа жаждущих лицезреть Его. Дабы угомонить людей, Он выходил на улицу и призывал гостей повторять Имя Кришны.

Все, кто единожды видел Махапрабху, испытывали прилив любовных чувств. У порога Его обители днём и ночью толпился пришлый народ.

Однажды к Нему явилась толпа местных и возопила хором:

― Господи, помоги! Старший царевич отправил Гопинатху на _чангу_.

Уже расставлены сабли. Несчастного вот-вот сбросят вниз. Спаси его, Владыка! На Тебя одна надежда!

Отец его, Бхавананда Рай, и вся их семья преданы Тебе безоглядно. Умоляем, защити его сына, кроме Тебя ему неоткуда ждать спасения.

― За что его казнят? ― спросил Махапрабху недо- умённо.

В ответ, перебивая друг друга, люди отвечали, что Гопинатха, брат Рамананды Рая, служил долгие годы у государя Пратапарудры казначеем в южной вотчине Маладжатхье-Дандапате. В его обязанности входило взимать и доставлять подати ко двору.

Недавно в доставленном сборе обнаружилась недостача в двести тысяч _кахан_. Когда государь вызвал Гопинатху во дворец и потребовал эти деньги, тот, признав растрату, пообещал возместить всё в скором времени. Дескать, сейчас у него всех денег нет, и ему нужно время, чтобы провернуть выгодную сделку, прибылью от которой он расплатится за недостачу.

Ещё он сказал, что у него есть дюжина отменных скакунов, которых можно взять в счёт оплаты, если государь предложит за них достойную цену.

Государю понравилось предложение, и он послал за царевичем, знающим толк в лошадях.

Но цена, которую царевич назначил за перворазрядных скакунов, показалась Гопинатхе оскорбительно малой.

У царевича есть одна болезненная особенность: он время от времени задирает голову и крутит ею по сторонам.

Гопинатха позволил себе язвительную шутку про него. Зная о расположении государя к их семейству, он нередко позволял себе вольности.

― Мои лошади, ― усмехнулся он, ― ещё ценятся потому, что, не в пример некоторым, не выворачивают шею и не трясут мордою.

Дерзость казнокрада привела царевича в такую ярость, что он, не сказав ни слова, оставил Гопинатху при страже и направился к отцу.

― Государь, ― сказал он отцу, явившись во дворец, ― этот человек посмехается над нашим семейством. Он и не думает возвращать долг. Дозволь, я подниму его на _чангу_. Это его образумит.

― Поступай как считаешь нужным, ― ответил Пратапарудра. ― На _чангу_ ― так на _чангу_. Главное ― верни в казну деньги.

По приказу царевича Гопинатху возвели на помост, под которым остриями вверх были расставлены сабли.

― Гопинатха Паттанаяка обворовал государя, ― помолчав мгновение, сказал Махапрабху. ― Почему же вы просите Меня заступиться за казнокрада?

В чём не прав Пратапарудра? Гопинатха собирал подати для государя, но тратил их на свои удовольствия, на танцовщиц и веселье. Как, по-вашему, должен поступить государь?

Будь Гопинатха умён, он платил бы хозяину как положено и излишки употреблял на своё усмотрение. Но он глуп и за воровство своё должен понести наказание.

Не успел Махапрабху договорить, как во двор вбежал посыльный и сообщил, что и Ванинатха вместе с семейством своим взят под стражу.

Махапрабху нахмурился:

― Довольно с Меня. Царь сам решает, как возвращать себе долги. Я _санньяси_, Мне нет дела до склок обывателей.

Сварупа и преданные пали в ноги Махапрабху:

― Господин, речь идёт об отце и братьях Рамананды Рая. Они Твои вечные спутники. Неужели Ты бросишь их в беде?

― Чего вы хотите от Меня? ― гневно оборвал их Махапрабху. ― Чтобы Я пошёл к царю?

Что вы хотите? Чтобы Я развернул перед ним Мою полотницу и просил подаяния, а потом заплатил за вора?

_Санньяси_ может принимать в милостыню от мирянина не более пяти _ганд_ зараз. Вы предлагаете, чтобы Я попросил у него целых двести тысяч _кахан_? В своём ли вы уме?

В эту минуту во двор вбежал человек и закричал, что казнь вот-вот случится. Приговор уже огласили.

Преданные как один попадали на колени перед Махапрабху, умоляя Его помешать палачам.

― Я ничем не могу вам помочь. Я нищий попрошайка.

Молитесь Джаганнатхе. Он один способен защитить несчастного.

Он ― Господь Бог, Владыка мира. В Его власти казнить и миловать.

Едва Махапрабху произнёс эти слова, к царю во дворец явился его сановник по имени Харичандана Патра и завёл с ним такой разговор:

― Государь, Гопинатха Паттанаяка ― твой слуга. Хорошо ли убивать его? Ведь он может принести тебе много пользы.

Да, он задолжал казне. Но, лишив его жизни, ты не восполнишь утрату. Не лучше ли дать ему возможность заплатить долг? Так ты приумножишь казну и сохранишь жизнь доброму слуге.

Возьми его лошадей по настоящей цене, а остаток долга он вернёт со временем. Ведь от его смерти тебе никакой пользы, но одни убытки.

― Я не думал казнить Гопинатху, ― ответил удивлённо Пратапарудра. ― Я не хочу лишать его жизни. Мне нужно только, чтобы он вернул недостачу.

Беги на площадь, останови казнь. Потом возьми лошадей и посчитай остаток долга.

Харичандана опрометью помчался к высокому месту и объявил царевичу, что государь распорядился снять Гопинатху с _чанги_.

На вопрос, как он собирается рассчитаться с государем по долгам, Гопинатха ответил, что сейчас он отдаёт лошадей по их действительной цене, а остаток вернёт в кратчайшее время. Больше ему нечего предложить, а лишать его жизни нет никакого смысла.

На том они и порешили. Лошадей отвели в царские конюшни, по остатку долга уговорились по срокам. Гопинатху развязали и отпустили восвояси.

Когда Чайтанье сообщили об исходе дела, Он спросил, как вёл себя Ванинатха, будучи заключён под стражу.

― Он беспрерывно повторял «Харе Кришна». В его глазах не было ни страха, ни сожаления.

Повторял молитву на пальцах. Дойдя до тысячи, делал отметину на теле и продолжал.

Махапрабху одобрительно улыбнулся. Милость Гос- пода не подвластна разумению.

Когда появился Каши Мишра, Господь отвёл его в сторону и сказал:

― Друг Мой, Я не могу здесь больше оставаться. Тут для Меня слишком много волнений. Будет лучше, если Я поселюсь в Алаланатхе.

Вся эта история с семейством Бхавананды Рая очень утомила Меня. Отец с детьми служат царю и у него же воруют.

А потом, будучи схвачены, просят заступиться за них, замолвить слово. Но в чём вина государя? Он лишь хочет вернуть свои деньги, восстановить справедливость!

Сегодня, когда казнокрада отправили на высокий помост, ко Мне четыре раза прибегали просители.

Я нищий Инок. Я просто хочу, чтобы Меня оставили в покое. Не хочу слышать ни о чьих бедах и заботах.

Сегодня Джаганнатха спас казнокрада от смерти, но неизвестно, что будет завтра, если тот не вернёт долг государю.

Люди бегут ко Мне со своими хлопотами. Меня это тяготит невозможно. Я не хочу здесь больше оставаться.

Каши Мишра упал в ноги Махапрабху:

― Господи, Тебе не нужно впутываться в дрязги обывателей. Пусть они разбираются сами между собой.

Кто просит Тебя обустроить их земные дела ― слепцы, не видящие своего богатства.

Почитающий Тебя с чистыми помыслами обретает невиданное сокровище любви. Но кто чтит Тебя ради выгоды, тот последний болван и подлец.

Ради Тебя Рамананда оставил высокую государеву должность. Санатана отказался от места визиря.

Рагхунатха отказался от отцовских денег и содержания, нищим иноком ушёл из семьи.

Снискав убежище у Твоих лотосных стоп, отказался от родительской опеки. Нынче обретается с юродивыми, ест вместе с попрошайками.

Брат Рамананды Гопинатха ― достойный человек. Он не ждёт от Тебя земных благ.

Не он посылал к Тебе просителей. Всё это ― его друзья и слуги, они хлопотали о нём, ибо знали, что у него нет иного убежища, кроме Тебя.

Гопинатха предан Тебе всем сердцем. Помыслы его чисты. Ему от Тебя ничего не нужно. Он счастлив просто служить Тебе, и он не тревожится земными бедами и радостями.

Кто жаждет Твоей милости, поклоняясь Тебе каждый миг, скоро обретает убежище у Твоих лотосных стоп.

«Всякий, кто терпеливо сносит лишения и беды, ниспосланные ему за прегрешения, оставаясь преданным рабом Твоим в делах, словах и уме, несомненно сорвёт вожделенный плод освобождения, как наследник, смиренно сносящий выговор от родителя, получает все его богатства».

Умоляю, не покидай наш город. Незачем Тебе уходить в Алаланатх. Обещаю, отныне Тебя никто не пот- ревожит своими заботами.

Что до Гопинатхи, то впредь его защитит Тот, Кто защитил сегодня. Не знаю, был это Ты или кто-то другой.

С этими словами Каши Мишра покинул обитель Махапрабху и укрылся в своём домашнем святилище. В полдень к нему явился государь.

Во время посещения Шри Пурушоттамы Пратапарудра взял себе за обыкновение ежедневно наведываться к Каши Мишре.

Государь растирал Мишре стопы и слушал о том, как обстоят дела в храме Джаганнатхи.

В этот день Мишра между прочих новостей рассказал государю о том, что Чайтанья собирается покинуть Шри Пурушоттаму.

― Утром у нас был с Ним разговор. Он намерен переселиться в Алаланатх.

― Тебе известна причина? ― спросил царь удручённо.

― Известна, государь.

Из-за сегодняшнего случая с Гопинатхой Паттанаякой: когда несчастного подняли на _чангу_, к Махапрабху выстроилась очередь из просителей, умоляющих помешать казни несчастного.

Расспросив о подробностях дела, Господь заявил, что не желает вмешиваться в распри мирян и пусть казнокрад сам отвечает за свои злодейства.

Дескать, Гопинатха повинен в грехе вероломства. Царь доверил ему оберегать казну, но тот растратил её на свои увеселения.

«Государева казна, ― говорил Он, ― более неприкосновенна, чем имущество _брахмана_. Кто расхищает государевы деньги, к тому же для своих удовольствий, тот совершает великий грех.

Писания гласят что царь имеет полное право казнить казнокрада.

Пратапарудра, ― сказал Он, ― поступает по справедливости, приказав покарать вора. Гопинатха нарушил закон, злоупотребив царским доверием. И долг царя ― восстановить закон.

Не просить Меня о заступничестве должен Гопинатха, но вернуть в казну наворованное. Тяжко Мне видеть всё это.

Уйду Я в Алаланатх. Там Меня не будут донимать мирскими дрязгами. Там Мне будет покойнее. Больше Мне в жизни ничего не надо».

― Я прощу все долги Гопинатхе, ― молвил потрясённый услышанным государь, ― пусть только Чайтанья не покидает город.

Ради одного мгновения возле Него я отдам все свои сокровища.

Что там двести тысяч _кахан_? Пустяк, о котором даже говорить непристойно! Я почту за счастье бросить к ногам Чайтаньи всё царство своё. Всю свою жизнь!

― Государь, позволь тебе напомнить, ― заметил Мишра, ― не того желает Махапрабху ― чтобы ты простил долг вору. Он хочет лишь, чтобы миряне не донимали Его своими заботами.

― Я вовсе не хотел причинить зло Гопинатхе! ― воскликнул царь, оборвав Мишру на полуслове. ― Я даже не знал, что его отвели на помост и расставили мечи.

Царевич сделал это в отместку за насмехательство. Просто чтобы припугнуть за злословие.

Прошу, друг мой, ступай сейчас же к Чайтанье. Делай что хочешь, но удержи Его в городе. А Паттанаяке я и так прощу все долги.

― Если ты простишь долги Гопинатхе, ― сказал Мишра удручённо, ― это ещё больше раздосадует Махапрабху.

― Хорошо, не говори Чайтанье об этом, ― снова перебил Мишру государь, ― я прощу Гопинатху и так. Лишь скажи Чайтанье, что Бхавананда Рай с семьёю дороги мне как родные и им ничего не грозит.

Я почитаю Бхавананду как собственного отца. А сыновей его ― как родных братьев. Я люблю их и не допущу, чтобы они пострадали из-за меня.

Поклонившись на прощание Каши Мишре, царь отправился во дворец, откуда послал за Гопинатхой и старшим сыном.

― Я прощаю тебе долг перед казной, ― заявил он Гопинатхе, когда тот появился у порога, ― и сохраняю за тобой должность мытаря в Маладжатхье-Дандапате.

Но впредь не покушайся на нашу казну. Если жалование твоё кажется тебе недостаточным, я удвою его сегодня же.

Но сейчас ступай к Шри Чайтанье за благословением и напутствием. С этими словами государь надел на Гопинатху шёлковую царскую накидку.

Милостью Махапрабху возможно добиться всего. Неизмеримы богатства, дарованные нам Господом Чайтаньей.

Одного отблеска Его милости было достаточно, чтобы Гопинатха Паттанаяка обрёл богатства, достойные царя. Величие Господней милости превосходит человеческое разумение.

Гопинатха уже был приговорён к смерти, имущество его передано в казну, но милостью Божьей он был прощён и оставлен в высоком чине.

Даже распродав всё своё имущество, он не смог бы расплатиться по долгам с казною, но государь удвоил ему жалование, к тому же наделив шёлковой накидкой царского наместника.

Махапрабху ни единым словом не намекал, чтобы казнокраду простили долги, а ему не только простили, но и оставили в чине при двойном содержании.

Узнав от слуги Гопинатхи о причине государевой немилости к хозяину, Махапрабху одобрил решение царя казнить злодея.

Он не намеревался наделять преданного земными благами, но одной Его осведомлённости о происшествии было достаточно, чтобы дело приняло самый удачный исход.

Никто, даже Брахма с Шивой, не способен постичь настроение и намерения Шри Гауранги.

Вскоре Каши Мишра явился к Махапрабху и рассказал о своём свидании с государем и его решении.

― Что же ты наделал? ― сказал Махапрабху печально. ― Теперь дело выглядит так, будто Я выпрашивал прощения за Моего человека.

― Вовсе нет, Господин. Государь сделал это по собственной воле, без оглядки на чьё-либо мнение.

«Передай Чайтанье, ― так он и сказал, ― чтобы не думал, что я простил Гопинатхе эти двести тысяч _кахан_ ради Него.

Пусть знает, что сыновья Бхавананды дороги мне как родные братья. А между родными какие счёты?

Я назначил сыновей Бхавананды на высокие должности и никогда не браню их, хотя знаю, что они пьют, едят и веселятся в счёт моей казны.

Рамананду Рая я назначил наместником в Раджамахендри и ни разу не стребовал с него отчёт о тратах на его нужды.

То же касается и Гопинатхи: я знаю, что он берёт из казны почти четыреста тысяч _кахан_ для себя, но закрываю глаза на безобразие.

В этот раз ему тоже сошло бы всё с рук, если бы он не дерзил моему наследнику.

Я даже не знал, что сын мой Джана отправил Гопинатху на _чангу_. Иначе ни за что не допустил бы такого, ведь сыновья Бхавананды мне как родные братья.

Я прощаю Гопинатхе все его долги. Но не потому, что Чайтанья вступился за него, а потому, что люблю его как родного брата».

Махапрабху одобрительно кивнул головой:

― Меня устраивает объяснение государя.

В это время на пороге показался Бхавананда Рай с сыновьями.

Все шестеро пали к стопам Махапрабху. Он поднял их с земли и приветствовал объятием.

После недолгого молчания Бхавананда Рай сказал:

― Моя семья, Господин, в вечном долгу перед Тобой. Ты спас нас от великой беды.

Ты оберегаешь моих сыновей, как Кришна семейство Пандавов.

Гопинатха в золочёной шёлковой чалме, свёрнутой из государевой ткани, упал к стопам Махапрабху и подробно поведал о своих злоключениях.

― Теперь я ничего не должен государю, ― закончил он свой рассказ. ― Я восстановлен в должности. Мне опять доверена казна и даже удвоено жалование.

Моя голова по-прежнему на плечах, да ещё увенчана шёлковой чалмой царского наместника. И всё благодаря Твоей милости, Господин.

Там, на месте казни, перед ликом смерти я всё время думал о Твоих стопах. Это спасло меня от гибели.

В городе только и говорят о моём чудесном спасении и прославляют Спасителя.

Но моим поминанием Тебя я заполучил не тот плод, что жаждет душа моя. Вместо вечного блага я обрёл нечто тленное, увядающее.

Братьев моих ― Рамананду и Ванинатху ― Ты наделил несравненно большей милостью, внушив им равнодушие к мирским благам. Мне же досталась милости много скромнее.

Как бы я хотел, чтобы Ты избавил меня от земных желаний так же, как избавил моих братьев! Как хотел бы глядеть на мирскую суету безучастным взором!

― Твоё стремление похвально, ― ответил Махапрабху, ― но если все вы пятеро отойдёте от мирских дел, кто позаботится о вашем несчётном семействе?

Будь вы отрешённые иноки или обыватели ― не важно. Важно, что все вы пятеро ― Мои Личные слуги, сопутствующие Мне из жизни в жизнь.

Ты волен поступать как хочешь, но, если останешься на государевой службе, Мой тебе наказ ― не воруй его деньги.

Из собранных средств заплати государю всё, что ему причитается, остальное трать на себя или на добрые дела.

Но не трать деньги на грех, ибо этим ты погубишь свою нынешнюю жизнь и жизнь грядущую.

Сказав так, Махапрабху распрощался с семейством.

По пути домой братья прославляли Махапрабху за Его беспримерную милость и любовь к верным слугам.

Когда Бхавананда с семьей удалился, Махапрабху обнял преданных, и они, восклицая «Хари! Хари!», покинули Господне жилище.

И дивились они непредсказуемости Его настроения. Ибо первоначально, когда Его умоляли, Он отказался помогать Гопинатхе, но потом одарил его и всё его семейство великими милостями.

Так заканчивается история о Гопинатхе Паттанаяке ― история несостоявшейся казни и небрежения Махапрабху к судьбе преданного Ему мирянина. Впрочем, тайный смысл произошедшего для меня остался неясен.

Махапрабху устроил всё чудесным образом, не обмолвившись ни единым словом ни с государем, ни с другом Его Каши Мишрою.

Воистину, промысел Господень открывается тому лишь, кто всецело доверился Его лотосным стопам.

Кто услышит сию повесть о доброте Господа, того минуют все беды мира и обрящет он богатство любовной преданности.

Припав к стопам Шри Рупы и Рагхунатхи с молитвой об их милости ко мне, я, Кришнадас, повествую сию «_Чайтанья-чаритамриту_».